Кочетов Владимир Кириллович

Воспоминания Генерального директора кондитерского комбината «КУБАНЬ», заслуженного работника сельского хозяйства и пищевой индустрии РФ, заслуженного работника пищевой и перерабатывающей промышленности Кубани, лауреата премии Совета Министров СССР, доктора технических наук, профессора, выпускника 1968 года факультета механизации Омского сельскохозяйственного института имени С.М. Кирова Кочетова Владимира Кирилловича

Годы студенческие.

1963 год, август, зачисление. Я - студент первого курса факультета механизации ОмСХИ (Омского сельскохозяйственного института). Ставшее родным общежитие №10 мехфака, родная Сибака (Сибаковская улица), но начало занятий только с 1 сентября. До этого момента идет адаптация по городу Омску, подработка - выгрузка вагонов, преимущественно с крупным и мелким щебнем, мукой и полутушами говядины и свинины. Зарабатывали деньги, потому что дом и родители далеко, не наездишься. Да и  жизнь была очень трудная в те годы, и первые три курса мать присылала макароны посылками со Ставрополья по почте, вес которых строго лимитировался до 5 кг. Поэтому приходилось крутиться, всё студенчество подрабатывать. Нас знали хорошо в «Заготзерно» Советского района (элеваторы), всесоюзные базы мясопродуктов, колбас Госрезерва и т.д.

И вот наступило первое сентября. Мы собрались, как и всегда все первокурсники, для выезда на сельскохозяйственные работы. Нам подогнали автомобиль с лавками, в то время автобусов еще не было, и  повезли, как сейчас помню, в Русско-Полянский район, в известные деревни Соляновка и Дувановка (по крайней мере, так их называли в народе). Приехали в колхоз. Особо нас там не ждали. Но, тем не менее, нам  предоставили сухое помещение, в одной части которого толстым слоем была простелена солома и предусмотрены проходы с двух сторон. Нам выдали тканевые мешки-матрасы, и с этого началась наша студенческая практика. Но это не вызвало каких-то слишком отрицательных ощущений и по сей день, ведь жизнь такова была на тот момент. По утрам иногда примерзал в рукомойнике штырь, потому что в Сибири заморозки рано начинались. 

Затем состоялось первое построение, на котором нас распределили по рабочим участкам. Был дан клич, кто имеет удостоверения механизаторов-комбайнеров – шаг вперед. Я вышел и еще пару человек. Мне определили рабочее место штурвального на одном из двух комбайнов РСМ-8 со знаменитым комбайнером, на втором комбайне штурвальным был Кикать Иван, уроженец той самой Соляновки. РСМ-8 представлял собой огромную махину на железных колесах. Чтобы рационально использовать технику, у нас на Ставрополье в сцепке трактор тянет только один комбайн, а в этом хозяйстве был такой выдающийся  механизатор, к сожалению, не помню его фамилию, но он был заслуженный и имел высокую государственную награду. У него был мотоцикл ИЖ-49, на котором он приезжал на поля и дежурил в копне, а если у нас случалась  поломка, то он оперативно подъезжал к комбайнам и быстро ликвидировал выход техники из строя. Как правило, техника хорошо работала, была качественно подготовлена к сезону, его руками перебрана. Он мог себе позволить пропустить рюмочку, но  был настолько профессионалом своего дела, что техника работала как часы, и он никогда не допускал простоев в работе. Вот один из примеров. Однажды, ближе к вечеру, застучал двигатель на одном из комбайнов. Естественно, вся наша команда остановилась – и трактор, и второй комбайн, необходимо было срочно устранять поломку. И вот он сам при свете ламп за ночь разобрал двигатель, перегильзовал его, практически обновил и заново запустил. К утру комбайн был полностью готов к работе.  И я азы механизации, будущей инженерии, получал на таких примерах. 

Другой пример из практики, когда спустя две-три недели начались заморозки, и по утрам уже замерзала вода, к комбайну невозможно было дотронуться, примерзали руки к железу, начались осадки, дождь со снегом, и это влияло на обмолот пшеницы. Как правило, пшеницу не всегда успевали убирать в этих районах до заморозков, она оставалась под снегом всю зиму, а весной, когда снег сходил с полей , ее доубирали, но  имели большие потери зерна, вызванные и вредителями, и естественным отходом.  В то время, когда другие комбайны останавливались, наши - на удивление - работали, благодаря инженерному ноу-хау этого знаменитого комбайнера. Он на приемных битерах, которые были деревянного исполнения, гладкие, сделал рационализацию - применил металлические намотки из проволоки, что позволяло без пробуксовки повышать пропускную способность, в результате чего масса с колосьями не зависала в приемной камере, а шла напрямую на барабаны. Конечно, может качество обмолота оставляло желать лучшего, но все равно это не сравнимо с теми потерями, если бы неубранная пшеница лежала до весны.  На тот момент мне было семнадцать с половиной лет, но я уже имел опыт работы помощником комбайнера и комбайнера в зоне Ставрополья на комбайнах СК-4, СК-5, а эта техника, с которой мне пришлось столкнуться на практике, у нас уже давно не применялась. Сколько лет прошло с тех пор, а я каждый раз , вспоминая этот период, заключаю для себя, что попал в хорошие руки. И что было приятно, что мы успели убрать в этом хозяйстве все те объемы, которые намечались. 

Есть еще один замечательный и памятный для меня факт из этой практики: я впервые узнал, что такое ранетки. Это маленькие дикорастущие яблочки с горьковатым вкусом в лесных полосах, околках, которые после заморозков становились изумительно вкусными, душистыми. И вот после обеда, который подвозился прямо на поле, был у нас  десерт, ведь в Сибири особого изобилия фруктов в те годы не было. 

По окончании уборки я еще работал на тракторе подменным в послеуборочной пахоте с опытным механизатором по имени Николай. Трактор у нас был старенький, его приходилось часто ремонтировать, но и здесь я многому научился, как говорится «поднабрался ума».

Я никогда не терял связь с институтом, поддерживал всегда отношения, был на 5-, 10-, 15-, 20-летии с семьей, с маленькими детьми. Поддерживал отношения с друзьями по велокоманде: с Павлом Борисовым, Владимиром Русаковым и многими другими выпускниками: Дятловым Петром, Бахтиным Леонтием. 

Неизгладимое впечатление и глубокое уважение к альма-матер, родному вузу в плане постановки всего учебного процесса привили великие ученые профессора, такие как, Неня Абрамович Циринский – ветеран войны, инвалид (с одной ногой). И однажды во время своего отдыха на курортах Кавказских Минеральных Вод он откликнулся на мое предложение и посетил хозяйство, находящееся в 70-ти километрах, в котором я был председателем, и у меня даже сохранилось от него письмо. Нельзя не вспомнить Винокура Абрама Исааковича, Тевелёва Льва Борисовича, профессора Зака Леонида Вениаминовича, Василия Ивановича Масленникова – он нам прививал знания о структуре металла. Говорил: «Ребята, чтобы запомнить, что такое сталь 3, самая простая, посмотрите на шуфельную лопату, она как раз изготавливается из стали 3. Так я в жизни и ориентировался. Или, к примеру, сталь 40 или сталь хонингованная ХН и т.д., обо всем этом мы узнавали от Василия Ивановича. 

А какие прекрасные были лаборатории, где мы исследовали свойства масел, их кинематическую вязкость и многое другое. Просторные читальные залы, богатейший библиотечный фонд. Я, как человек пытливый, увлеченный, интересующийся наукой, состоял в НСО (научно-студенческом обществе), и под руководством преподавателей кафедры «Тракторы и автомобили» Коргополова Льва Борисовича и Неглюй Николая Ивановича мы проводили эксперименты по теме, как в зимних условиях Сибири облегчить запуск дизельных двигателей тракторов и при этом минимизировать их износ. Для этих целей использовали инфракрасный подогрев поддонов картеров через специальные сконструированные нами же устройства. Проводили наблюдения, исследования с регистрацией результатов в журналах испытаний и т.д. Затем появились первые К-700, с которыми мы тоже занимались. Так след мой, как исследователя, изобретателя, остался в моем студенчестве в ОмСХИ, и которым я и дальше воспользовался по жизни, занимаясь научной работой по кандидатской, а затем и докторской диссертациям. 

Моя студенческая жизнь в  плотной параллели проходила со спортом, так как он был моей стихией. Имея хорошие физические данные, меня всячески привлекали к занятиям ручным мячом, баскетболом, но меня тянуло к моему «железному коню». У меня был спортивный велосипед «Турист» еще в школе, который я заработал, трудясь помощником комбайнера на летних каникулах после девятого класса. И так я попал к замечательному тренеру, мастеру спорта, одареннейшему человеку, Чалому Анатолию, который многому меня научил. Наша велокоманда  много и серьезно тренировалась и имела вполне заслуженные высокие награды, об одной из которых есть даже статья в газете «Кировец» №26 от 30 июня 1966 года – «Хрустальный кубок наш», о победе нашей команды в соревнованиях вузов Министерства сельского хозяйства СССР, которые проходили в городе Елгава Латвийской ССР. Наша команда попала на Всесоюзный кубок «Подающих надежд» в город Нальчик, где меня застала ангина. Врач категорически запретил мне участвовать в соревнованиях, но я его не послушал. В результате получил осложнение, начались проблемы со здоровьем, что, конечно же, не могло не сказаться на спортивных результатах, они стали скромнее. Со временем от профессионального спорта пришлось отказаться полностью и заняться своей непосредственной профессией.

Воспоминания о студенчестве, спорте всегда меня сопровождают, я горжусь своей профессией и ни на минуту не пожалел о своем выборе.