Этот сайт использует cookie. Чтобы узнать больше об их использовании,
нажмите здесь.
Августа Павловна Ставских после окончания школы в 1951 году поступила в Омский сельскохозяйственный институт, который окончила в 1956 году. Работала в Курганской области. В 1958 году переехала в Омскую область, работала зоотехником-селекционером в Любинском совхозе Тевризского района. С мая 1961 года работала секретарем проректора по научной работе, завучем одногодичной школы по подготовке руководящих кадров совхозов и колхозов, заведующей учебной частью, заместителем директора по учебной работе Омской школы управления сельским хозяйством, старшим методистом зооинженерного факультета по заочному обучению. Сегодня Августа Павловна на заслуженном отдыхе.
Родилась 31 июля 1933 года в селе Верблюжье Саргатского района Омской области. Отец - Путинцев Павел Иосифович (род. 1900 г.), мама – Путинцева Мария Евлампиевна (род. 1902 г.). В 1938 году переехали в Черлак.
Папа, Павел Иосифович, 1900 г.р. Мама – Мария Евлампиевна, 1902 г.р. Августа, 5 лет, Галина, 3 года.
Когда началась война, мне не было еще и 8 лет. В этот год меня собирали в школу, приятные хлопоты для родителей и для меня. В то время еще не было радио, информацию мы получали из громкоговорителей на площади. Как гром среди ясного неба мы услышали крики жителей: «Война! Война! Война!». Все жители сразу же собрались на клубной площади на стихийный митинг.
Мой отец по годам подлежал призыву в армию, но по состоянию здоровья в действующую армию его не взяли, а в самые первые дни войны его взяли в трудовую армию, которая находилась в г. Омске - трудился на одном из заводов, как я припоминаю, вроде, на заводе № 2.
Я считаю, что благодарить нужно наших матерей, которые одни поднимали детей в военное время. На начало войны наша мама осталась с тремя детьми на руках: восьмилетняя я, шестилетняя сестра Галина и четырехлетний брат Николай.
Николай и Галина Путинцевы, брат и сестра, 1952 г.
В военные годы нашими гостями были казахи, жившие на противоположном берегу Иртыша. Мама принимала их, кормила, обстирывала, взамен получала от них хлеб (баурсаки), горстки зерна, которые мы мололи в жерновах и готовили нечто похожее на кашу – «затируху». Прекрасно помню, как мы помещались все вчетвером на русской печке, а внизу располагались наши гости. Помню, как я с печки шептала маме: «Мама, я казахского хлеба хочу…».
Мы не пухли от голода, благодаря нашей маме, которая трудилась не покладая рук: стирала вещи другим людям, убиралась по хозяйству у других. Шесть утра, а мама уже на ногах – зарабатывала нам еду. Бывало, проснемся, а мама уже несет нам какое-то угощение. Самым вкусным блюдом для нас было – картошка в мундире, а если еще было и рыжиковое масло, то нашему счастью не было предела. Еще наша мама занималась изготовлением кирпичей прямо на нашем дворе и продавала их. Мы помогали с изготовлением кизяков (перегоревший навоз) для растопки печи.
Первый класс. Несмотря на то, что была война, мы не помним особого ущерба для детей – мы и бегали, и играли. Играли в «чижик» (на поляне готовилась ямка, сверху на нее располагали палку, с помощью которой запускали импровизированный снаряд). В войну на большой перемене нам всегда раздавали по белой булочке.
Все знают, что в военное время дети собирали колоски, и мы не были исключением, также собирали и сдавали: «Все для фронта! Все для победы!». Собирали гнилую мороженую картошку, которую пускали в еду и даже сдавали, так как из нее делали крахмал, который также отправлялся на фронт.
Начиная с 4 класса, мы уже сдавали экзамены. А мне даже и идти было не в чем, пришлось идти не понятно в чем и дырявых валенках. Экзамены я, конечно, сдала. Хорошо, что нас окружали хорошие люди, которые всегда помогали - кто едой, а кто одеждой. Сейчас я уже почти не плачу по случаю того, когда мой брат сдавал экзамены, его выгнали из-за того, что он пришел босиком, а все потому, что попросту было нечего надеть (это уже к слову, как трудно было жить и в послевоенное время).
Со слезами на глазах Августа Павловна продолжала рассказывать, что им приходилось носить не пойми что: дети ходили в ободранных фуфайках, если фуфайка была еще новой, то это считалось почти что шиком.
Начиная с 10 лет, мы уже считались полноправными работниками колхоза, у каждого из нас была трудовая книжка. В младших классах копали картошку, а чуть постарше мы уже трудились в «Заготзерно», куда свозилось все собранное зерно: нам нужно было «лопатить» это зерно, чтобы оно хорошо просохло и не загнивало. Умудрялись еще и подзаработать копеечку, разгружая баржи с углем и лесом.
Самое трудное было поддерживать тепло в доме зимой, приходилось топить кизяками, ездили на коровах тайком в лес, привозили домой бревна. Бревна уже распиливали мы - дети, прямо на полу возле печки.
Я всегда училась только на «отлично», была классным организатором (старостой) и в институте тоже 5 лет была старостой. В 12 лет меня устроили вожатой в лагерь, где я шефствовала над своими «малышами».
После окончания войны отца не отпустили из трудовой армии. Он продолжал трудиться там же, через год из-за плохого питания у него начались проблемы с желудком, после операции его демобилизовали. Но прожил он, к сожалению, недолго. В 1946-1947 годах стало жить еще труднее, чем в войну. Отец попал в больницу, его не удалось спасти – скончался в возрасте 47 лет.
Опять мы остались одни, жить стало еще тяжелее. Помню, что отец всегда наставлял маму, чтобы она, несмотря ни на что, дала нам достойное образование. И мама справилась с этим : я получила высшее образование, сестра и брат - средне-специальное.
1950 г., 9 класс
1951 год, выпускники 10 класс.
Одноклассники, учились вместе с 1 по 10 класс, 1951 год (Августа Путинцева - крайняя справа)
Я всегда за все была и всегда буду благодарна маме. Несмотря на тяжелые годы проклятой войны, голод, холод, болезни, простая русская женщина, которая едва умела расписаться, достойно вырастила троих детей, не дала умереть с голоду.
Самат Муканов
