Детство, опаленное войной. Подгурская Татьяна Михайловна

В 1963 году на имя ректора Омского сельскохозяйственного института имени С.М. Кирова поступает заявление от выпускницы Омского государственного педагогического института имени А.М. Горького Подгурской Татьяны Михайловны с просьбой принять на должность ассистента кафедры высшей математики. А затем Татьяна Михайловна работала старшим преподавателем кафедры экономико-математических методов и вычислительной техники, впоследствии кафедры экономической кибернетики, но уже доцентом. В вузе Татьяна Михайловна работала до 1 августа 1996 года – 33 года, воспитав ни одно поколение математиков и экономистов. 

Мы публикуем воспоминания Т.М. Подгурской о военных годах её детства… В Сибири не было войны, но мы огнём её задеты… 

Я, Подгурская Татьяна Михайловна, родилась в ноябре 1937 года в селе Лебяжье Егорьевского района Алтайского края. 

Отец мой, Подгурский Михаил Васильевич, коренной омич, мамина семья была переселена в Сибирь по Столыпинской реформе с Украины в 1910 году. 

Моя мама Х.П. Вырвихвост со своей мамой, пос. Андасы, Павлодарской области, 1929 год. 

Мой дед Подгурский Василий Андреевич 

Мой дедушка по отцу водил поезда из Омска в Петербург и погиб в революцию. Бабушка тяжело перенесла это горе, заболела, и дети были определены в детский дом. Детей было четверо, отец был старший. Подростком ему пришлось работать в детском доме, быть водовозом и кочегаром. Должного школьного образования получить ему не удалось. В детстве отец переболел скарлатиной, которая дала осложнение на уши, и всю жизнь он был слабослышащим. От природы он обладал незаурядным умом и феноменальной памятью. Уже взрослым человеком он закончил рабфак и поступил в Омске в СибАКУ на лесотехнический факультет, который потом был переведен в Красноярский лесотехнический институт, который отец и окончил. Учебу приходилось совмещать с работой, т.к. материально помогать было некому. Ему ещё приходилось помогать младшим сестрам. Одна окончила учительский институт, вторая – строительный техникум. Младший брат окончил танковое училище и был кадровым военным. 

После окончания института отец работал в Горной Шории, а затем был переведен на Алтай в Егорьевский район. Всю жизнь он был лесоводом, поэтому мы жили в лесу, чаще всего далеко от села. 

Когда началась война мне ещё не было четырех лет, поэтому не всё сохранилось в памяти. Отец не был военнообязанным, но считал, что может где-то пригодиться на фронте. Он был очень грамотным и хорошим математиком. Отец доехал до краевого военкомата, но его вернули. 

Конечно, нам не пришлось пережить тех ужасов, которые пережили люди, находившиеся в зоне оккупации, Но жили мы тяжело. Никакой живности у родителей не было. Мы всегда жили в лесу, дом был деревянный. 

Мама, Харитина Петровна Вырвихвост, г. Павлодар, 1933 год. 

В 1940 году у меня появился брат Александр. В военные годы, когда мужчины были на фронте, сельскохозяйственные работы приходилось выполнять женщинам-колхозницам, подросткам и старикам. К уборочным работам привлекались домохозяйки, в том числе и наша мама. Пшеницу жали серпами и связывали её в снопы. Детей оставить было не на кого. Брат был совсем маленьким. Однажды он сильно плакал лежа в деревянной кроватке с полозьями. Я стала его качать, да так раскачала, что кроватка перевернулась. На нем сверху оказались все принадлежности и кроватка. Я ничего не могла сделать, кроме как реветь. Когда пришла мама, брат уже начал задыхаться и синеть. Однажды мы с ним сидели на русской печке. Мама отлучилась по каким-то делам, я не доглядела и брат упал с печки, а это довольно большая высота. Один раз мама растопила голландскую печь в комнате, закрыла дверку и вышла во двор. Не знаю, что я хотела сделать, но открыла дверку и стала кидать в печку газеты. Когда мама вернулась, на мне уже загорелось платьице. 

Когда фашисты заняли европейскую часть страны и начали наступление к Волге, к нам из Саратова приехала мамина сестра с сыном, моим одногодкой. Её муж воевал на фронте. Чуть позднее приехала жена маминого брата с сыном – одногодкой моего брата. Мамин брат был кадровым военным и, поэтому, был мобилизован с первых дней войны. После Победы на фашистской Германией он принимал участие в войне с Японией, а потом несколько лет находился в составе воинского контингента в Корее. 

В войну не было никаких прививок, ни лекарств, врачей я тоже не видела. И вот все мы четверо детей заболели дизентерией. Никто её не лечил. Болели тяжело, все выжили, но не леченная болезнь оставила свой след в желудочно-кишечном тракте на всю жизнь. 

Когда закончилась Сталинградская битва мамины родственники уехали. В этой битве погиб папин брат – танкист Алексей Васильевич Подгурский. Вскоре к нам приехала из Славгорода мамина тётя. Потеряв в войну единственного сына, она осталась одна. Она прожила с моими родителями до конца своих дней, получая небольшую пенсию за потерю кормильца. Помогала растить нас, а потом детей брата Александра. 

Алексей Васильевич Подгурский (брат отца), 1941 год. 

Отец работал научным сотрудником ЗОНЛОС (Зональная лесная опытная станция), которая подчинялась Всесоюзному научно-исследовательскому агромелиоративному институту (г. Москва). Занимались на опытной станции в основном насаждением ленточных боров на Алтае. За высокие показатели в труде отец был участником ВДНХ, где награждался Почетными грамотами и премиями. На это премии он покупал себе книги по специальности, а также детские книжки, пластинки и кое-что из вещей. В 1940 году он привез две каракулевые дошки, себе и маме, которые в войну выменяли на муку. Хлеба было очень мало, был он черный с остями и сыроватый. Но и такому были рады. Спасал нас свой огород. Это юг Алтая, поэтому там прекрасно росли все бахчевые, выращивали и сахарную свеклу. В русской печи в большом казане пекли морковь, красную и сахарную свеклу, тыкву. Потом это всё вялилось на листах в печи – это были для нас единственные сладости. Каждый день на терке терли картошку и пекли картофельные оладьи, которые заменяли хлеб. Ни молока, ни мяса в войну у нас не было. Уже после войны родители стали держать корову и поросенка. Воду кипятили в большом самоваре, летом прямо во дворе. В качестве топлива использовались сосновые шишки, сосны росли рядом с домом. 

Мой отец Михаил Васильевич Подгурский 

В зимние вечера отец читал нам книги, ставил проигрывать на патефоне пластинки. Я быстро заучивала стихи Агнии Барто в исполнении Рины Зелёной, стихи С. Маршака, короткие юмористические рассказы Зощенко, стихи военных поэтов. Электричества не было. Использовались керосиновые лампы, а иногда и лучины. Очень берегли стёкла для ламп, когда на стекле появлялись сколы, их заклеивали газетами. За керосином нужно было стоять в очереди. 

В селе Лебяжье до войны и после неё функционировал туберкулёзный курорт союзного значения. Во время войны он был использован под госпиталь для раненых. Соседка по дому преподавала пение в школе, она хорошо пела и играла на пианино. Силами учителей и учеников школы для раненых давались концерты. Я ещё не училась в школе, но соседка брала и меня с собой. Меня ставили на табуретку и я громко читала стихи и короткие рассказы. Мои выступления тепло приветствовались. 

Мама Харитина Петровна с детьми – Анатолий (на руках), Татьяна и Александр, 1946 год 

Мебели в современном понимании у нас не было. Были деревянные столы, табуретки, металлические кровати, где вместо сеток были доски. Я спала на кровати, в качестве матраса была шкура из козлов. Брат спал на сундуке, два сундука были привезены предками с Украины. На сундуке позже спал и мой младший брат Анатолий, который родился после войны. Никакого детского приданного не было. Маме выдали отрез марли, который выкрасила в темный цвет и сшила брату распашонки. Так как прививок не было, все мы переболели корью, потом коклюшем, особенно тяжело болел младший брат, ещё грудничок. 

Я пошла в школу в 1945 году. Тетрадей не было. Их делали сами, сшивая листы из газет. Между газетными строчками писали чернилами, в качестве которых служила печная сажа, разведенная водой. Учебников было очень мало, поэтому оставались после уроков и списывали задания. Но старались учиться. Все школьные годы я была круглой отличницей. 

Трудится мы начали очень рано, родители были всегда заняты на работе, тогда не было понятия рабочей недели, выходной был один – воскресенье, но если была работа, особенно в сезонные периоды года, родители работали допоздна. Мы пололи картошку, мыли полы, причем полы были деревянные, не крашенные. Сначала их тёрли кирпичом, потом голиком и смывали до бела. Ковров не было. Были домотканные чистошерстяные коврики с узорами, привезенные ещё в 1910 году с Украины. Некоторые ещё живы и сейчас. 

В 1948 году отца перевели в опорный пункт ЗОНЛОС, который находился в двух километрах от райцентра – в село Ключи Алтайского края. Это был агролесопитомник, где выращивались саженцы лесных и плодово-ягодных культур для многих регионов Алтая. Летом мы со старшим братом должны были ухаживать за огородом, приходилось далеко таскать воду в ведрах на коромысле. Кроме того, зарабатывали себе деньги на учебники и обувь, работая на прополке и сборе ягод в питомнике. Я помогала отцу проводить окулировку. Отец выращивал саженцы стелющихся яблонь, прививал сливу на вишню, выращивал саженцы разных декоративных и лесных культур. 

В школу нам приходилось ходить за три километра, два километра по степи и один – по длинной улице села. Зимой нас возили на лошади, учеников в питомнике было немного. Зимой иногда были такие снегопады, что на улице образовались сугробы высотой с дома. Тогда приходилось ходить пешком. Портфелей не было. Из ткани шили сумки через плечо. В воскресные дни и праздники в райцентре проводились ярмарки, где колхозники продавали свою продукцию, сельпо – свою. Проводились спортивные состязания, концерты художественной самодеятельности. Мы с братом Александром участвовали в спортивных соревнованиях. На ярмарке родители покупали муку, крупу, рыбу, подсолнечное масло. Бабушка сама пекла хлеб на хмелевых дрожжах. Я очень сожалею, что не поинтересовалась рецептом изготовления этих дрожжей. Булки были круглые, пеклись на поду, до чего же вкусный был хлеб. Не знаю, как было в городах, я не была в городе ни разу до 1955 года, а на селе люди вели в основном натуральное хозяйство. Держали корову, бычка на мясо, кур и поросенка. В зиму солили в больших деревянных бочках капусту, огурцы, помидоры. На лето солили свиные окорока, свиное сало. Холодильников не было. Хранили всё в погребах, к которые спускался лед и закрывался соломой. Погреба не закрывались на замок, никакого воровства не было. Одевались мы бедно. Не знаю, наверное, не было средств, да и купить негде было. Зимой ходили в полушубках. Мама сама выделывала овечьи шкуры, красила и шила себе и нам полушубки. Из этих же шкур она шила шапки. Форменное платье мне, а брату штаны она шила из коричневой хлопчатобумажной ткани типа байки, но потолще. Зимой на ногах носили валенки, весною и осенью – кирзовые сапоги, а летом ходили босые. 

Я с братьями и друзьями на дереве 

В селе Ключи было много украинцев и жили они в хатах, стены были насыпные, снаружи они были обмазаны и побелены. Крыши были покрыты соломой или дерном. У некоторых даже не было деревянного пола, он был земляной. У некоторых не было и кроватей, их заменяли топчаны и полати. В холодное время основной одеждой была телогрейка. Село Ключи находится недалеко от Кулунды, там Кулундинские степи, которые весной покрываются зеленью и цветами, а летом всё выгорает. С кормами для скота было очень сложно, покосов не было. В нашу с братом обязанность входила заготовка сена. В питомнике были пары, на которых росли травы: березка, просянка и другие. Мы руками рвали эту траву и в мешках тащили на себе довольно приличное расстояние до дома. Никаких тележек не было. Оставить высушить было нельзя. Времени для развлечений, особенно летом, было мало. Когда удавалось, играли в степи в городки, лапту, разные игры с мячом. Очень редко ходили смотреть кино в сельский клуб. Это был просто праздник. Примерно в двух километрах от питомника, где мы жили, был сосновый бор. Летом мы собирали там землянику, клубнику, грибы. В зиму солили рыжики, боровики сушили. Около дома у нас росли яблони, вишни, сливы, смородина и крыжовник. Ягоды, в основном, сушили, частично варили варенье. Сахар был и «песок» и кусковой. Большие куски, очень твердые, от которых щипцами откалывали кусочки. 

Слева направо: мама, папа, друг брата А. Шааб, брат Александр и я, 1950-е годы. 

В 1954 году отец попросил перевод на Родину – в Омскую область, так как подходило время детям получать высшее образование. Его направили в Саргатский лесхоз, где он проработал инженером до пенсии. Мама всю жизнь проработала бухгалтером. Имея четырехклассное образование и бухгалтерские курсы, она занималась самообразованием, много читала, хорошо знала историю, Была очень мудрым человеком, соседи очень часто обращались к ней за советом. Помогала не только советом, но и продуктами соседям, у которых было много детей и была нужда. 

Я с братьями - Александром и Анатолием 

Поселок Саргатское, июнь 1959 года. Бабушка, Александр, Анатолий, Татьяна, мама. 

Брат Александр окончил в 1962 году факультет механизации Омского сельскохозяйственного института имени С.М. Кирова и внёс большой вклад в развитие сельского хозяйства Омской области, возглавляя Опытное хозяйство «Омское» СибНИИСХОЗа. А потом с 1986 года по 2000 год, был генеральным директором «Омского бекона». 

Александр Михайлович Подгурский 

Затем брат был депутатом Государственной Думы, занимал должность заместителя председателя комитета по аграрным вопросам. В Думе он работал также напряжённо, как и на всех своих постах. Пользуясь большим авторитетом, он сумел добиться выделения крупных сумм на развитие сельского хозяйства Омской области, строительство школ, поликлиник, библиотеки аграрного университета и объекта в его Тарском филиале. Александр Михайлович – Заслуженный работник сельского хозяйства и имеет государственные награды. В трудные 1990-е годы он сумел не только сохранить то, что было создано до него, но и произвести реконструкцию Лузинского комбината, построить комбикормовый завод, колбасный цех, ещё ряд других цехов и новых служб. На высокий уровень была поднята племенная работа, создан высокопрофессиональный коллектив, что позволило «Омскому бекону» стать самым крупным предприятием по производству свинины не только в России, но и в Европе. Во второй половине 1990-х годов «Омский бекон» по своим производственно-экономическим показателям несколько лет подряд возглавлял список трёхсот лучших агропромышленных предприятий России. 

Брат Анатолий окончил Омский политехнический институт, был направлен по распределению в город Волгоград, работал в системе МВД, был аттестован, дослужился до звания полковника, был награжден орденом «За заслуги перед Отечеством». 

Анатолий Михайлович Подгурский 

Я окончила школу в 1955 году с серебряной медалью. В ОБЛОНО, куда направлялись выпускные работы по литературе и математике, мне не утвердили «пятерку» по сочинению. 

Попав одна впервые в город я подала документы в Омский педагогический институт на физико-математический факультет, куда была зачислена без экзаменов. После окончания института проработала в Саргатской средней школе три года по распределению. 

Студентка первого курса, 1956 год 

На уборочной, 2-й курс (я справа) 

В 1963 году прошла по конкурсу на кафедру высшей математики Омского сельскохозяйственного института, где проработала ассистентом до 14967 года. В 1967 году в институте была образована кафедра экономической кибернетики, куда я была приглашена. Проработала на кафедре до 1997 года сначала старшим преподавателем, а затем после защиты кандидатской диссертации – доцентом.